В 1997 г. на юго-западной окраине с. Великая Снетинка Фастовского р-на Киевской обл., в месте локализации укрепленного городища ХІІ-ХIIІ вв. [о нем см.: Кучера, 1976, с. 186; Кучера и др., 1984, с. 54], при случайных обстоятельствах была обнаружена древнерусская свинцовая печать*. Моливдовул, переданный в фонды Фастовского краеведческого музея, имеет следующие характеристики. Размеры: диаметр - 17,2-18, толщина - 2,6 мм. Вес - 4,100 г. АV.: поколенное изображение св. муч. Бориса в княжеском уборе с пропендулиями, в правой руке - меч; с правой стороны низкорельефная колончатая надпись: Б-0-РІС; точечный ободок. RV.: поколенное изображение святого мученика в княжеском уборе с пропендулиями, в левой руке - крест; с левой стороны следы колончатой надписи: А-Г-І-0-…, имя с правой стороны от святого не оттиснулось; остатки точечного ободка (Рис. 1). Матрицы печати размерно превосходят свинцовую заготовку, оттиск затерт, составные элементы изображений расплющены; в нижней части печати имеется двусторонняя вдавленность, металл, удерживаемый внешней оболочкой патины, корродирован.
Рис. 1. Печать из с. Великая Снетинка
Изображение святого с неоттиснутым именем на реверсе моливдовула соответствует иконографическому типу князя-мученика и вкупе с образом св. Бориса на лицевой стороне печати не может трактоваться иначе как изображение св. Глеба. Тип древнерусских печатей с ростовым изображением святых на обеих сторонах, относимый, за редкими исключениями, к разряду княжеской сфрагистики, получает широкое распространение и становится доминирующим со второй половины XII в. К настоящему времени известно пять экземпляров печатей с изображениями этих святых. Четыре из них, представленные тремя сфрагистическими разновидностями, в числе которых два аргировула, были обнаружены: одна - в Новгороде, одна - в пределах бывшей Тверской губ., две - привешенными при списках К и Д Смоленского договора 1229 г. с Ригой и Готским берегом. Все эти печати атрибутированы представителю старшей линии смоленских князей Ростиславу Мстиславичу (сер. XIII в.) [Янин, 1970, с. 95-98, 128, 209, №№ 218, 219, 1-2, 220; табл. 19-20, 63]. Пятый, в недавнее время введенный в научный оборот неатрибутированный борисоглебский экземпляр, происходит из Новгорода и датируется публикаторами домонгольским временем [Белецкий, Купранис, 1996, №31, рис. 5, 31}.
Рис. 2. Печать из с. Великая Снетинка (прорись)
Перечисленные печати по отношению к моливдовулу из Великой Снетинки представляют образцы принципиально иной, свойственной позднейшему времени, изобразительной манеры, для которой характерна определенная упрощенность, тяготение к схематичности в передаче деталей изображения. Стилистически близкие к снетинской печати образцы обнаруживаются в числе сигиллографических памятников близких к начальному периоду употребления типа. Аналогии достаточно конкретно вписывают рассматриваемый моливдовул в круг княжеской сфрагистики второй половины XII в. Среди них наибольшим сходством с находкой, включая сходство размеров (диаметр - 16-19, толщина - 3 мм), обладает моливдовул кн. Давыда-Глеба Ростиславича-Михайловича с ростовыми изображениями св. Глеба и архангела Михаила, датируемый периодом его вышгородского княжения (1169-1180) [Булгакова, 1997, № 10].
Атрибутирование древнерусского сфрагистического материала с неизбежностью строится на характерном для древнерусской сфрагистики свойстве, проявляющемся в наличии, как правило, устойчивой патронально-персонифицированной зависимости между помещаемым на печати образом и христианским именем владельца. Следовательно, снетинский моливдовул должен был бы принадлежать князю с христианским именем-отчеством Борис Глебович или Глеб Борисович. Однако, следует упомянуть также и о другом, важном для атрибутационной процедуры обстоятельстве, связанном с употреблением имен Бориса и Глеба. Имена этих русских святых традиционно использовались в качестве реndant собственно христианских имен канонизированных князей - Романа и Давида.
Примеры подобной взаимосвязи светского и христианского имени владельца известны хорошо. Однако, подчеркнутая взаимосвязь, как показано В.Л. Яниным на вполне репрезентативном сфрагистическом материале, в качестве непреложного правила все же не выступает, и не исключает возможности употребления христианских или светских имен князей-мучеников в составе нетрадиционных для них ономастических пар [Янин, 1970, с. 92]. Для снетинской печати возможные комбинации имени ее владельца в сочетаниях, которых следовало бы ожидать, а именно Борис-Роман Глебович-Давыдович или Глеб-Давыд Борисович-Романович, не могут быть рассмотрены, носители такого имени среди русских князей домонгольского (да и позднейшего, вплоть до XIV в.) времени отсутствуют.
Близость печати к сфрагистике кн. Давыда Ростиславича выступает определяющей в установлении не только вероятных хронологических рамок использования моливдовула, но также и его возможного владельца. Изображение на реверсе снетинского моливдовула соответствует христианскому имени князя, что наряду с уже отмеченным сходством оформления, подразумевающим вывод о его принадлежности представителю этого княжеского дома, делает возможным сужение круга поиска до числа его сыновей, т.к. может являться отчеством владельца. Дополнительным аргументом в пользу этого может выступать принадлежность большинства комбинационно разнообразных борисоглебских печатей владельцам из числа князей смоленской ветви Мономаховичей, представителем которой являлся и Давыд Ростиславич (в древнерусское время Смоленск - один из основных центров почитания святых Бориса и Глеба).
К настоящему времени установлены христианские имена трех из четверых сыновей Давыда Ростиславича. Среди них Мстислав-Феодор Давыдович, князь новгородский и вышгородский (1184-1187, 1187-1189), Константин Давыдович, сидевший в Поросье (конец 1190-х гг.) и Мстислав-Феодор Давыдович (младший), князь смоленский (1220-е гг.).
Четвертый, Изяслав (ум. после 1185 г.), христианское имя которого неизвестно, согласно существующему у исследователей княжеских генеалогий мнению [Войтович, 1992, 15, 18}, являлся старшим сыном кн. Давыда Ростиславича. Отсюда, наречение первого в роду отпрыска именем «парным» отцовскому патрониму не выглядит лишенным вероятности. Примечательно здесь и то, что носителем имени Борис являлся старший в роду Мономаховичей-Ростиславичей, брат Давыда Роман, кн. смоленский и вел. кн. киевский (1154-1180, 1171-1176).
Летописные свидетельства об Изяславе Давыдовиче скудны и какой-либо информации о времени и месте его княжения не дают. Его имя стоит в перечне князей, участвовавших в 1185 г. в совместном выступлении против половцев [ПСРЛ, т. 38, с. 150]. Указание летописцем Изяслава Давыдовича в числе основных участников похода должно, по-видимому, свидетельствовать о наличии у него удела, располагавшегося в порубежных землях Южной Руси. Дополнительным подтверждением этого может являться, как кажется, и находка его печати на территории укрепленного городища в с. Великая Снетинка, входившего в оборонительную систему южного пограничья Киевской земли, игравшего важную роль в ее защите от набегов степных кочевников.
Литература
- Белецкий С.В., Купранис А.А., 1996. Новые сфрагистические памятники ХII-ХV вв. из частных собраний (материалы для Корпуса актовых печатей древней Руси) // Агсhаеоlоgіа Реtrороlіtаnа, І. СПб. - С. 66 - 92.
- Булгакова В.И., 1997. Древнерусские печати из собрания Национального музея истории в Киеве // РА, № 4. - С. 163 -169.
- Войтович Л. В., 1992. Генеалогія династії Рюриковичів і Гедиміновичів. К. - 228 c.
- Кучера М.П., Сухобоков О.В., Беляева С.А. и др., 1984. Древнерусские поселения Среднего Поднепровья (Археологическая карта). К. - 196с.
- Кучера М.П., 1976. Давньоруські городища на Правобережжі Київщини // Дослідження з слов’яно-руської археології. К. - С. 176 - 197.
- Янин В.Л., 1970. Актовые печати Древней Руси. Т. 1. Печати Х - начала XIII в. М.: Наука. - 326 с.
Примечания
- Печать обнаружена в кротовине на территории городища.